Эстер всегда нравились маленькие провинциальные городки. В них была какая-то особая, недоступная уму жителя мегаполиса магия; таинство, заставлявшее возвращаться сюда снова и снова. Жизнь здесь была тихой, скучной и размеренной, а воздух - чистым и прозрачным, неиспорченным дымом, валящим из труб заводов и автомобилей. Казалось, что с наступлением темноты Дредфорд и вовсе вымирал, укутываясь в сумрак словно в дымку тумана из тех фильмов ужасов, что так любила Ливингстон.
Тишину нарушали, пожалуй, только приглушенные звуки музыки из редких баров, но здесь, на окраине города, их не было слышно, а прохожие встречались настолько редко, что прогуливаться по темным улочкам было одним удовольствием. Все-таки, хорошо, что жизнь забросила ее в этот городок, пускай даже при таких трагичных обстоятельствах. Похороны деда состоялись несколько дней назад, и она до сих пор получала на почту письма с соболезнованиями, а соседи смотрели на нее с какой-то смесью из навязчивого участия и любопытства. Ничто так не интересует нас, как чужая жизнь, ее соседи служили яркой иллюстрацией данных слов. Она так уставала от всего этого за день, что пребывание в одиночестве было той самой отдушиной, в которой так нуждалась Эстер в это время. Город покинуть она не могла, не могла и все время оставаться в домике, который совсем неожиданно унаследовала. Но был всегда и запасной вариант - фотография.
Она уходила из дома пораньше и весь день пропадала на улицах или в кафешках, наперевес с фотоаппаратом и планшетом. Иногда она заходила к Питеру, но ненадолго. По вечерам же ее все чаще можно было заметить в местных пабах за разговорами с местными кутилами. Собственно, в этот поздний час она как раз возвращалась домой темными переулками, еле отделавшись от навязчивого ухажера, который настаивал на том, чтобы проводить ее до дома.
Когда Эстер свернула с тихой улицы в темный переулок и прошла пару десятков метров, до ее слуха донеслись тихие голоса из-за угла. Она бы прошла мимо, но возбужденный алкоголем мозг уловил несколько фраз, что заставили журналистку заинтересоваться и, осторожно прижавшись к стене, выглянуть из-за нее. Тень от крыши была как нельзя кстати: девушка могла наблюдать за действом без угрозы быть обнаруженной.
Кажется, здесь и сейчас происходило что-то интересное. Торговля оружием? Эстер знала, что даже у самого скучного и заурядного городка есть куда более интересная, темная сторона. Это могло бы стать неплохим материалом для статьи, либо информацией, которую можно выгодно продать в местную газетенку. Деньги лишними не бывают, как и знания. Она почти бесшумно вытащила из чехла фотоаппарат и сделала пару снимков. Объектив поймал взгляд женщины, ее лицо показалось Эстер смутно знакомым. Она пыталась вспомнить, где могла бы увидеть ее, но память отказывалась работать.
"Черт" - мысленно выругалась она, когда поняла, что щелчки от затвора выдали ее присутствие. Она услышала быстрые шаги в свою сторону, и, понимая, что нужно уносить ноги, быстро поспешила скрыться, попутно пытаясь спрятать камеру в сумке. Руки плохо ее слушались, и Ливингстон скоро оставила свои безуспешные попытки, срываясь с места и пускаясь в бег. Полузаброшенные однообразные дома с заколоченными окнами прыгали перед ее глазами, ступени лестниц слились в одно сплошное серое пятно. Она впервые за вечер пожалела о количестве выпитого алкоголя. А вот оглядываться назад не стоило - дорога здесь была ужасной. Как-то совершенно незаметно для подвыпившей себя, она оказалась на земле. Руки, на автомате выставленные вперед, обдало тупой болью - кажется, она расшибла их в кровь. Вся ситуация в этот момент отчего-то показалась ей настолько нелепой и глупой, что она громко расхохоталась, и только мозг, немного очнувшийся после встряски, не уставал тихо ругать свою хозяйку: "Беги, дура, беги!"